И двери открыты, и окна – насквозь, и только вперед и вверх.
Мы жили так страшно, так сладко всерьёз, и пили до самого дна.
Мы пели о счастье, и счастье сбылось – для каждого и для всех.
И мы не считали ни пролитых слёз, ни пролитого вина.
Мы умели любить беззаветно,
Забывать чужие ошибки
И нам нипочём были взрослые беды,
И день был длиннее ночи.
Мы никогда ни о чем не жалели. Ни в наших это было правилах, Баркер. Я не верил в судьбу никогда, она упрямо била и доказывала, что это я делал зря. Я продолжал гнуть свое. Потому что никакая не судьба вытащила меня из того ада в котором я пробыл 13 лет. И сейчас привычно не задумываться о том, что будет дальше. Прижимать к себе эту женщину,  которая навсегда останется для него кудрявой заносчивой девчонкой.
Нагнать пропущенное не возможно. Да и ни к чему нам эти обыденные условности. Зачем вообще могут быть эти «если» да «как бы», когда есть куда более прекрасное настоящее. В котором одна камера променяна на другую. И речи этого старика о том, что Блэк сам виноват в своем нынешнем положении, за что Дамблдору откровенно хочется дать по морде. Презирая все его звания и титулы. Никогда этот холеный старый хрыч не поймет и даже не попытается. Да и зачем ему это?
Конечно же плата за его нынешнее положение была высока. И по сути ничего дороже кидающей в него привычные шальные взгляды Баркер и не было.
Но это была война, ко всему прочему и его война тоже. И какого мантикраба он должен был отсиживаться, когда все они проливали кровь свою или этих клоунов в маске – не важно!..
- Потрясающе! Говорят вернуть молодость нельзя, а я вот сейчас почувствовал себя шестнадцатилетнем Блэком на ковре у директора… - быстро мерил шагами комнату, словно это могло бы вырваться отсюда.
- Но Дамблодр прав, ты подверг себя и всех нас опасности…
- Люпин! Ей-Мерлин! Я тебя сейчас самолично придушу! Срок в азкабане у меня все равно уже есть!
Ни в наших правилах ни о чем жалеть, Баркер! Вот только оставаться теперь до конца своих дней пленником в собственном же доме, надоевшим до чертиков.
Насколько все раньше было по-другому. Не проще, но как-то душевнее. И стоило открыть окна, или завести мотоцикл, лететь, куда глаза глядят и понимать, что вот она свобода… Даже во всех этих ссорах, во время сражений, как могли только мы. За что неизменно получали от Грюма. Впрочем, когда его кто слушал?
Помнишь?...
Аппарировать в тупик, которым заканчивалась улочка, по средине которой находился небольшой, ничем не отличавшийся от своих соседей коттеджного типа домик. Его нынешний дом. Да, пожалуй, впервые у Сириуса Блэка было место, которое можно смело назвать домом.
Обезболивающее заклинание на ноге все еще действовало, благо наносил его не он, но досталось ей сегодня настолько лихо, что даже сквозь магию, явственно проступала боль и наступать на нее лишний раз – приносило не то чтобы много удовольствия.
Перемежая тишину с  выражениями в духе Грюма. Очень нелестно думалось о пожирателях и вспоминалась вся их родня до седьмого колена, но еще более нелестно и откровенно уж неприличными словами вспоминалось о кудрявой, своенравной, бестолковой и острой на язык  зазнавшейся девчонке…
Доковыляв до неприметной калитки позади дома, дабы не пугать его добрую хозяйку своим довольно потрепанным видом, волшебник аппарировал на этаж выше, потому как узкая лестница на подвиги как-то не настраивала.
В темноте фигура в кресле кажется, поначалу незаметной, но сейчас после сражения все чувства все еще обострены. И палочка после трансгрессии так удачно все еще оставалась в руках.
Шептать нужное заклинание и дожидаться, когда в небольшой гостиной вспыхнут все имевшиеся свечи, нет нужды, когда под рукой так удачно расположился выключатель.
Свет вспыхнул быстро и во всей красе осветил потрепанного хозяина комнат, мечтавшего о душе и заживляющих заклинаниях, но поскольку с колдомедициной у него были большие не лады, то мечты корректировались – душем и бинтами.
Но вот его незваный гость….
Пожалуй, после всего сегодня произошедшего он ожидал увидеть тут кого угодно от Люпина до Той-задницы-чье-имя-все-боятся-называть, но никак не мирно спящего собственного младшего братца. Которого он не видел со времен окончания Хогвартса. Визитом вежливости это можно было назвать вряд ли. Тем более, что братья между собой прекратили всякое общение довольно сознательно, между прочим.
Регулус не перестал для него существовать, это все аристократические бредни с выжженными именами на древах.  Сам же Бродяга всегда был выше подобной чуши. Вот только пай мальчик Блэк-младший – теперь единственный сын и наследник древнего и  паршиво родовитого семейства, попал полностью под влияния родителей и прочей чистокровной шелухи, вроде его кузины Беллатрикс, та начила прибирать мальчишку к рукам, как казалось Сириусу, чтобы досадить ему. Вот только кто же знал, что у них это все так складно получится. Сделать марионетку… покорную. О да, Регулус, подчиняться ты умел всегда. Ведомый мальчишка! Глупец!
Так складно подтверждавший и вторивший родителям и кузинам, что не было никогда в их семье никакого Сириуса – не это ли удар ножом под ребра? Впрочем, если к рукам тебя все же прибрала дражайшая кузина, то вряд ли нападения исподтишка и со спины стали для тебя чем-то, что доставляло бы чувство новизны.
Но все эти мысли – лишь секунда. И не стоит заострять на них внимание, от этого становится как-то невероятно паршиво. И не стоит сантиментов сейчас и вообще, они никому не нужны.
Родителей не выбирают.
Так что же тебе понадобилось теперь?
- Какие гости! Мог бы предупредить, постелил бы ковровые дорожки и прибрался! Ведь это же сам Регулус Блэк, - оскалился Бродяга, без особой злобы в голосе, пока что. Потому как, чтобы распалиться – много ему сейчас было не надо и брат мог отхватить и за ублюдков в масках, за ногу, действие анестезии на которой практически кончилось. А самое главное за одну кудрявую особу…
Переведя дух и дохромав до комнаты, он палочкой снял охранное заклинание и приглашающим жестом, предложил родственнику войти.
- Присаживайся, быть как дома тут сложно, но ты попробуй…
Сам же невольно вгляделся в окна напротив. Которые все еще оставались темными. Какого вообще дрална мне до этого?!
Но какой-то дралн все таки был, именно поэтому сам мародер устроился на стуле, стоящем боком к окну… ну так… на всякий случай…
- Так что тебя привело? Неужели решился принять мое предложение, спустя почти год? Тогда могу постелить тебе в гостиной…
Понимали друг друга – молча,
С полувзгляда и полуулыбки,
Мы умели любить беззаветно
И прощать друг другу ошибки.
Странное это чувство, глубоко засевший страх. В котором не просто признаться и себе самому. Страшное чувство – когда теряешь себя самого. За всеми  этими собраниями, бесконечными спорами. Когда смотришь на всех этих детей, которыми были сами. А сейчас… Вот они рыжие близнецы, выросшие, мальчик Рон, с которым они познакомились, когда Бродяга прокусил ему ногу и утащил в визщую хижину. Гарри… Малыш Гарри, которому крестный подарил первую игрушечную метлу, за которую Лили потеряв первую любимую вазу, была очень «благодарна» Сириусу.
Черт возьми, Хизер, да он же вылитый Джеймс… только эти пронзительно зеленые глаза.. Смотреть на этого отчаянно повзрослевшего мальчишку и узнавать в нем Лили и своего столь же непутевого, как и он сам, рогатого друга. Это патология, чувство вины – называйте, как хотите.
Пусть это стало последней каплей. Понимать, что сейчас этот мальчишка, там в Министерстве подставляется под заклинания… Лонгботтом, Уизли… Твою мать! С меня хватит отсиживаться взаперти! Для такого я бежал из этого дралнового Азкабана?!...
«Только одна пара все продолжала схватку. Гарри видел, как Сириус пригнулся, уходя от красного луча, выпущенного из палочки Беллатрикс: он смеялся ей в лицо.
- Давай! Ты можешь лучше!
Второй луч ударил Сириуса прямо в грудь. Улыбка не сошла с его лица…»
Мы смеялись до смерти, смеялись до слёз и любили, любили – взахлёб.
Мы играли в бессмертных, играли всерьёз – до ночи последнего дня.
Мы гадали на рунах средь белых берёз – и белым снегом нас замело
Но мы отогрели всех тех, кто замерз, теплом живого огня.
Мы умели...

День вышел воистину фееричным. Ни дать ни взять. Вряд ли он мог позволить себе закончиться как-то размеренно. У Блэка вообще так бывает?
- Нет, что ты! Я просто решил со своей новой подружкой поиграть в пациента и лечащую его сексуальную медсестричку в очень коротком и обтягивающем халатике.. .вот теперь репетирую пациента роль!
Насмешки привычный способ защиты от себя самого. От того, чтобы отвлечься и не строить бесполезные домыслы. На тему того, что могло привести брата к нему. Младший Блэк тоже не собирался облегчать ему задачу.
Кому ты пытаешься что-то доказать, Сириус? И зачем?
Когда Регулус, видимо дабы отсрочить разговор, ради которого собственно и явился в скромную обитель Бродяги, чуть ли не на колени упал, желая спасти брата от боли… Совершенно не понятно, но не иначе как сам Мерлин удержал оного за язык от ехидного и нелестного комментария, относящегося к подобной ситуации в целом и конкретно этому моменту.
Впрочем и отворачиваться с видом оскорбленного достоинства было бы откровенно глупо, посему поджав губы мародер лишь упрямо ждал, когда пройдет этот порыв братской любви, нежности и страха перед неизбежным и судя по виду Рега, не самом приятном разговором. Впрочем, об этом и так не сложно было догадаться.
- что, прямо через штанину повреждения определяешь? Тебе в Мунго бы цены не было!..
Впрочем, кровоточившие глубокие раны, он заживил, а переломы, это уже пусть останется в назидание Бродяге.
- Спасибо! – искренне поблагодарил он брата. Хоть и по-прежнему виделась в этой сцене какая-то показушность и благотворительно младшего.
Словно бы не терпелось ему вновь показать Сириусу, насколько он был лучше. И что родители никогда не ошибались, уверяя это.
Когда Рег поправляет его, в голосе слышится даже не скрываемая обида. С такой маленький мальчик Рейби Блэк, обращался к своему старшему братцу, когда тот устраивал какие-то каверзы без него.
По сути своей в податливости брата, которую ставил ему в вину Бродяга, виноват был и он сам. Еще в детстве так уверенно ведя его за собой, хитростью или давлением, желая воспитать из него себе подобного, не понимая и не собираясь мириться с тем, что Регулус никогда не станет таким же. Все просто. Вечное подростковое желание насолить родителям, превратившееся для этого мальчишки в патологическую зависимость, да еще и категорическое непринятие ничьего мнения кроме как единственно верного своего. Эту самую пресловутую волю, которую тот хотел развить в младшем брата, он сам и давил.
Но вот только не надо никому знать об этом. О том за что себя корит этот непогрешимый мальчик, о чем против своего характера и привычек жалеет. Ни к чему все это сейчас.
Что было, то было. Дорожки их разошлись тогда. Два года назад. Когда вместо любимого сына и недоразумения, остался лишь «любимы сын». Ничего уже нельзя изменить, иначе бы вы продолжали общение, не так ли?
[Ничего нельзя изменить?..]
Как тебе живется твоей привычной жизнью, Регулус? Твоим собственным выбором. Ты счастлив и доволен, братец?
Когда он отходит в сторону и утыкается лбом в стекло, произносит какие-то слова… Смысл их как-то сразу не доходит и совершенно не укладывается в голов Сириуса Блэка. Бывшего наследника грязнейшего и богатейшего семейства, конечно оставайся он этим самым наследником, эта новость значила бы для него очень и очень многое. А сейчас?...
Он как-то совершенно нелепо замирает и совершенно не осознавая цинизма произносимых слов произносит по сути бездушное: «Мои соболезнования…».
Это война! Он привык. Здесь умирают от заклинаний, жестокости ублюдков в маске, иногда магловского оружия, которое пользуют эти же ублюдки. Здесь не умирают от старости. У тебя конечно же есть семья, Сириус Блэк! Андромеда, Регулус, Нимфадора, Тэд, с которым вы успели сдружиться…
А отец и мать, столь легко вычеркнувшие из жизни сына, не заслужили ничего иного, кроме как подобных действий в ответ, с редким усердием, обычно не свойственном мародеру.
И что должно было быть сейчас? Прозрение о том, как он был не прав. Да у него внутри, дралн возьми, ничего не шевельнулось даже. Зачем ты пришел, Регулус? Искать у меня сыновьи чувства или просить помощь для составления речи на похороны…
Все это глупости. Сейчас этому мальчишке нужна была настоящая поддержка, которую не сыщешь в кругу высокосветских болванов, которую не найдешь у друзей…
Поднявшись Сириус неловко заковылял к тумбочке, поминая мантикрабову родню до 7 колена,но это сейчас было нужно, ибо тумбочка скрывала в своих недрах початую бутылку огневиски, и щедро плеснув в два стакана, один из которых протянул брату.
- Пей! Так надо сейчас, главное не увлекаться, а может и так будет лучше… - последнюю часть фразы он пробормотал тихо, но разборчиво.-  и я думаю, лучше все же не чокаясь.
Сам подавая пример юнцу, глотая дравшую горло жидкость залпом, даже не вспоминая о том, что кроме обеда в одной из магловских забегаловок у него сегодня в желудке ничего не было. Все это не важно.
Волшебник все крутил в голове эту фразу: «Отец… Отец умер».
И вместе с теплом в груди распространяется какое-то странное щемящее чувство понимания, но еще не осознания.
- Расскажи мне… - произносит столь же просто, словно Регулус по-прежнему мог понимать его с полуслова.
Дралн задери, папа, ты мог бы гордиться своим старшим сыном, такого истинно Блэковского равнодушия к твоей смерти ты мог бы получить только от моей обожаемой мамочки.
Все мы смертны. Это простая истина. Просто почему-то раньше казалось, что те, кого он никогда и не звал родителями смертны несколько меньше. Что они исчезли и больше никогда не вернутся в его жизнь. Так проще. Удивительно! Мальчик, никогда не искавший спокойствия, во всем, что касалось Вальпурги и Ориона желал именно его.
И ты не имел никакого права даже пытаться лишить меня его, отец!

Может, будь он хорошим отцом, я был бы хорошим сыном.
Но благодаря нему я такой, какой есть. (с)

Сириус Блэк никогда не был любимцем своего отца. И о том, что мог быть любимым сыном, в принципе отзывался скептически и в привычной насмешливо-дурашливой манере. Впрочем, не стоит думать, что у него не было шансов.
О нет! На своих родителей Бродяга походил куда больше, чем ему самому казалось и хотелось. Избалованная заносчивая наглость и взгляд с высока на окружающих были тому наиярчайшим подтверждением.
Пусть он был выжжен из семейного древа и не признавался многочисленными аристократическими родственниками, Сириус до мозга костей был Блэком.
А какой Блэк будет искренне тужить о с смерти папочки? Лишь радоваться многочисленному наследству... Наследником марадер не был, но и печалиться не собирался.
Аристократические семьи обыкновенно мало отличаются друг от друга, один набор качеств клубка змей. С братом Бродяге делить было нечего, по крайней мере теперь. Впрочем, с другой стороны, становиться плакательной жилеткой было не по душе, да еще для того, кто отрекся от тебя вместе со всей родней, отрицая факт твоего существования. Белла наверняка гордится своим протеже. Вот только, что же она скажет, узнай о таком не Блэковском поступке кузена?.. Можно я угадаю? Круцио?
При воспоминании о его ненавистной злобствующей кузине, снова запульсировала до сели забытая боль в плече. Блэк едва слышно фыркнул...
Да, делить им с Регулусом теперь действительно было нечего. Потому что ничего общего давно не осталось.
Он спокойной слушал нестройный и какой-то простой рассказ брата. Периодически проскальзывала обыкновенно столь любимая Регулусом да и большинством аристократов высокопарность.
Честно говоря, что делать с братом дальше, Сириус представлял себе очень плохо. Споить и отправить домой, предоставив мамочке своей руганью приводить младшего в себя. Или же уложить на диване в гостиной? В голове начинало мутиться не то от выпитого алкоголя, не то от нехватки крови, которую этот самый алкоголь в венах ему попытался заменить. Не сложно представить, что случиться утром. Он может уйти сам. Но скорее всего вместе с похмельем придет злость, а сам Сириус вспомнит все то, что его так раздражало в младшеньком, в первую очередь, безусловно, ведомость того.
Бродяга чуть заметно ухмыльнулся, но даже начни он скалиться показушно младший Блэк, увлеченный своими словами бы просто не заметил этого. Хорошо хоть не сказал ничего в духе – он звал тебя…
Плечо прожигала боль. И самое прекрасное, что пожалуй, ничего больше он и не чувствовал сейчас.
Слушать Регулуса и вспоминать, как когда-то уже очень и очень давно, так давно, что это была и вовсе неправда…
…- Сириус! Где ты?! – раздраженно визглявый голос матери сообщал о крайней степени ее недовольства.
А тем временем старший сын и наследник семейства Блэк прятался в нише между кухней и комнатой для няньки Рега, ниша эта была настолько мала, что спрятаться там мог только  пятилетний ребенок. У которого с недавних пор появилась новая игра. Своего рода прятки.
Мальчику казалось, что его подкинули в эту странную и смешную семью. И что где-то ходят его настоящие родители, ищут своего пропащего сына и непременно найдут. Надо только найти укромное место и закрыть глаза, поверив, что скоро его заберут. Иногда ребенок умудрялся даже засыпать в своих укрытиях.
Но сегодня был определенно не его день, потому что Вальпурга все-таки разглядела его за широкой кадкой с каким-то гадким растением, вечно хлещущим мальчишку по ногам.
- Вылезай!
Взгляд ангельских голубых глаз, только улыбка маленького черта предвосхищают упрямое мотание головой.
Мать выдыхает так, словно она была паровозом с Кингс-Кросс. Лицо ее пунцовеет от гнева, который она не могла выказать при находящейся неподалеку прислуге. И уж точно она не собиралась самостоятельно бороться со своим невозможным сыном.
- Кричер! Немедленно достань его! – не терпящим возражений тоном отдает приказ и гордо, только так как подобает Блэкам, удаляется в малую гостиную, чтобы там отчитать старшего сына без свидетелей.
Трасгрессия у домашних эльфов, штука довольно презабавная, но когда к тебе прикасается это мерзкое тщедушное существо испытываешь ни с чем не сравнимое омерзение.
И уже оказавшись перед матушкой, тут же начавшую речь в духе: «из-за тебя мы опять опаздываем к Паркинсонам…», он прекращал слушать ее, представляя на ее месте дракона, из ноздрей которого вырывался дым такой, что казалось, что Вальпурга вот-вот взорвется.
Ну ничего! Вот в следующий раз я спрячусь так, что родители меня точно найдут!...
Регулус был похож на мать, хотя в большей степени являлся копией отца. Как-то просто было осознавать, что они стали абсолютно чужими друг другу людьми. И не был виноват в этом младший брат, который не пошел с ним, как раньше всегда думалось Сириусу. В этом не был виноват никто. Просто он, Бродяга, был сыном других родителей…
Он тяжело присаживается на какой-то стул, со свойственной ему аккуратностью во всем, что касалось мотоцикла, предварительно убрав с этого стула какую-то запчасть.
Из кармана выпадает трофейный метательный нож. Поднять его легко. Изящный, скорее для женской руки, ну или для очень нежной мужской. И безусловно куда же без монограммы. Неужто подарок на свадьбу, Белл? Тогда твой муж еще больший извращенец, чем ты. Поздравляю.
Вот она вся эта гнилая и проклятая семейка – холодная сталь, покрытая запекшейся и не очень кровью.
И ты братец должен стать таким же, раз уж решил остаться и играть по их правилам, иначе тебя сломают, не заботясь больше не о чем.
Похоже, пришла пора поиграть в старшего? Никогда это не было моей любимой забавой. И лучшей встряской для Регулуса будет лишь злость.
- Потому что он очень сильно болел, всю жизнь, он же Блэк, – с издевательской точностью напоминает, отвечая Сириус. – Похоже, не выдержал криков нашей дражайшей матушки. Хотя, я его понимаю, на месте банши, я бы собирался под окнами нашего дома чуть ли не каждый мерлинов день, чтобы получить пару бесценных уроков от Вальпурги. А хотят от тебя все они простого, Регулус, и это даже не распоряжения о подготовке похорон… они ждут когда ты начнешь тратить золотые галлеоны, ты же теперь у нас не наследник, а полноправный владелец всего огромного состояния. Уж сделай одолжение не забудь меня, когда вступишь в права наследования, в конце концов это моими стараниями ты стал таким завидным женихом и одним из самых богатых аристократов магической Англии.…
И он сам не знает, что он имел в виду в большей степени: то, что его выжгли из семейного древа и лишили всего или то, что именно после его ухода заболел отец. Не «из-за», а «после»…
Усмехнувшись гадко, так что даже самому становится не по себе, Сириус наливает еще, чтобы теперь точно  вместо всей крови – огневиски.
Так будет проще.
Если ему сейчас набьет морду брат, ну или попытается, то это станет достойным завершением дня. Был еще вариант, что плюнув на все, Рейби  сделает то, что должен был еще два года назад, это в это не верил никто.
Равнодушным точно не останется.
Так будет лучше всего. Бродяга лишь не дает в обиду младшего брата, пусть и сломать он пытается себя сам…

Если бы хоть раз за огромные промежуток времени Сириус Блэк соизволил обратить внимание на кого бы то ни было кроме себя. К примеру на свою мать… И даже не на ее сумасшествие, которое в крови у всех Блэков. Нет… К примеру, еще, когда он оставался сыном своих родителей. Когда они с Регулусом спускались по широкой лестнице их особняка на Гриммо. Оба лоснящиеся, и сколь бы старший не кривился, заверяя, что в этом смокинге он более всего напоминает упыря, тот словно всегда был сшит для него. Эдакая роба для аристократов? Возможно.
Так вот, именно когда эти братья, так мало похожие друг на друга стояли рядом, одинаково подходящие к этому дому и обществу, сколь бы один из них тому не пытался сопротивляться, взгляд этой холодной всегда бывшей независимой женщины теплел на пару долей секунд, возможно она даже гордилась своими мальчиками, но никогда не умела и не хотела этого показать?..
Нет! В такие сказки Сириус не верил лет с пяти, прекрасно зная свою проклятую чистокровием семью.
Но суть, пожалуй, в том, что сейчас стоя друг на против друга можно было заметить, как изменились оба этих мальчишки. Даже с деньгами Альфарда, самостоятельная жизнь и то, что от тебя отреклась семья, заставляет взрослеть одного, равно как второго – смерть отца.
Они не виделись с год. С тех пор чокнутые дамочки семейства Блэк вдоволь поработали над Регулусом, но все же недостаточно. И Блэк ощущал свою победу в этой игре уже только потому что брат пришел сегодня сюда.
Но старший Блэк никогда не умел останавливаться на пол пути к поставленной цели.  Даже не осознавая, что возможно эта цель была гораздо ближе, когда он пришел к себе домой этим вечером.
Они переняли массу качеств от своих родителей и многочисленных родственников, и что забавное – разные.
Пускай в крови Блэков порядочно гнили, никто не станет отрицать, что в этой семейке никогда не имелось слабаков. Сириус внимательно вслушается в каждое выпаленное слово теперь уже не наследником, а полноправным главой дома Блэк.
Слова о том, что старшей является копией своих родителей… нет, не задевают, потому как сам Бродяга давно уверен, что это не так. И ни это ли лучше всего доказывает его отсутствие в семейном древе и в этом насквозь провонявшим аристократичностью доме. Лживо утешая мать?..
Он отличался от них хотя бы потому, что выбрал свой абсолютно иной путь, и счастливо живет в реальном мире. Да.. именно. Живет!
В конце всей своей пусть немного с истеричными нотками, но совершенно не пафосной. А отнюдь очень искренней речи, Регулус засветил бокалом в стену, расплескав алкоголь по обоям.
Похлопав в ответ на все произнесенные и выпаленные слова.
Ты уже давно не мальчишка, а мои проказы приобрели совершенно иной масштаб. Так получилось, что семья Блэков обзавелась абсолютно противоположными сыновьями. Один из которых категорически ненавидел все их семейные кодексы и предпочел сбежать, у второго же получилось все то, чего не мог старший, но так или иначе, его не уберегли от сравнения.
Возможно все может случиться иначе…. Последнее испытание, Регулус?
- принять таким как есть? Мерлин мой! Какая проникновенная речь, братец! Только сколь бы ты не трещал, что я якобы похож на твою обожаемую мамочку, то все же не настолько. Чтобы ты и лица наши с ней перепутал. Мумию я напоминаю меньше всего… Но не суть дело. Так вот все здесь сказанное относилось не ко мне. Но у тебя никогда не хватит мужества, Регулус, высказать подобное госпоже Вальпурге Блэк… потому что уж я-то воспринимаю тебя именно тем, кто ты есть! Ты слабак и трус, братец! Что?! Тебе есть чем возразить, заткнись и слушай, ведь я выслушал весь твой бред! Так вот ты, пытаешься играть на обе стороны. Казаться хорошеньким для мамочки. Учиться и походить на свою чокнутую кузину. И в тоже время отказавшись от брата вместе с обожаемыми родственниками, являться сюда, как ни в чем не бывало спустя год! Ты глупый мальчишка, если ввязался в такие игры, то всегда надо доводить дело до ума. Чего ты хочешь от меня? Чтобы я пожалел откинувшего коньки папочку? Человека, которого я не знал, и который не желал знать меня? Или мне полагалось вернуться домой? Ну уж нет, маленький РейБи, - тянет он его детское прозвище издеваясь. – прятаться за мамину юкку всегда было твоим уделом и я удивлен, что ты еще здесь. Не стоит упрекать меня! Ты трус! И я принимаю это! Хоть ты мне и противен не меньше своей обожаемой родни!
Он толкнет его в плечи не сильно. На сколько это позволит израненное кинжалом плечо.
Пришла твоя очередь стать сильным, Регулус. А свою свободу так и быть выбирай сам.