вновь у судьбы меняются планы
с неба вернулся брошенный камень
было одним, стало другим.

Все очень быстро закрутилось – и вместе с тем, ничего не происходило. Это было странное, слегка бесящее и очень дезориентирующее состояние. Хотя, казалось бы, расслабься, плыви по течению и ходи себе на дежурства, учись, лечи, учись лечить и быть вежливым даже с самыми хамскими и нервными посетителями. Но упорное подспудное ощущение приближающейся пакости не отпускало, вцепившись мерзкими, ломкими лапками. И Регулус был растерян. Совершенно не представляя, что делать, отчаянно пытаясь не оставаться дома со слегка – ну, может не слегка – эмоциональной мамой и ее требованиями. Проще было здесь.
С такими же бестолковыми, частью абсолютно невоспитанными и совершенно нетактичными собратьями-стажерами, с совершенно обычными проблемами, флиртом и привычной руганью на политику – на всю. Особенно, когда после очередной стычки притаскивают людей, а смена уже третья. Нет, право слово, нигде больше не увидишь такого переплетения проклятий, последствий боевых заклинаний и просто общей неуклюжести.
Но  Мерлин и всего его дракклы! Это становилось – слишком – обыденно. Просто данность, с которой ничего не сделаешь, даже не поставишь в угол главных хулиганов. Углов не хватит, элементарно. И именно поэтому все было страшно, насколько просто и каждодневно.
Когда-нибудь, это пройдет. Уйдет ощущение потерянности, уйдет привычка улыбаться в ответ на все и скрывать от матери любимую девушку. Потому что эльф – самая прекрасная в мире Элспет Эббот не бывшая невеста брата Диена Гэмп. А Регулусу говорить не о чем с мисс Гэмп, ему душно рядом, и даже улыбка – натянутая, фальшивая, отчаянная.
Это ловушка. Туманная, тесная и сухая. С каждым вздохом кислорода все меньше, но дышать мало, осторожно нельзя. Невозможно, потому что на зло. Потому что иначе и смысла нет. Регулус потерялся. Улыбчиво и очень тихо. Он пытается успеть – и теряет. Время, мысли, лица. Те, которые из прошлого и которые, быть может, будут потом.

в этой картине сгущаются краски
искренне любят, но терпят фиаско
что-то опять случилось в раю.

Регулус ее не узнал. Ни сразу, ни потом. И даже фамилия «Тонкс!» - не та, она не напоминает, она иная. Ее так мало, чтобы вспомнить. Ее так много, чтобы забыть. Тонкс – девять лет, вплавившись в нее, звучит так привычно. И нет ни одной ассоциации.
Тонкс – целитель, и Регулус восхищен. Целительница производит впечатление, у нее хочется учиться, но понять, что это Андромеда просто невозможно. Андромеда родная, теплая. Она пахнет печеньем и карамелью. Кузина, сестра. А целитель – метка в замечании, говорит по делу и знает, как оборвать зарвавшихся целителей и пока еще не совсем. Он бы влюбился, если бы уже не был влюблен. Слава Мерлину за это.
Регулусу было девять тогда, едва-едва девять. Сейчас ему восемнадцать. И снова – едва-едва. Половину жизни он не видел сестру. Регулус растерянно улыбается Уиллу, не понимая, о чем он говорит. Андромеда? Предатель? Кузина? Тонкс?
Тонкс?!
Андромеда.
Не узнал, ну надо же. Регулус мотает головой, улыбается хулигански и только разводит руками. Ну да, я дурак, но ты все равно придурок, Уилл. У тебя дежурство закончилось, зачем в госпитале торчишь? И вообще, пора делать обход, а у меня ведь наш «любимый» пациент, который всегда чем-то недоволен. Так что с семьей после можно разобраться, под шоколадку с пирожками.
Пол жизни – это очень много. И слишком мало.
Регулус все так же восхищается целителем Тонкс, улыбается пациентам, рассказывает сказки и рассовывает апельсины по всем углам пятого этажа госпиталя святого Мунго. Потому что апельсины могут исправить все, что исправить вообще возможно. Ну а нет – пахнут они тоже замечательно. А что у «любимчика» всея отделения на них аллергия, то просто приятная случайность и в палате у него их нет. И ходить по этажу совсем необязательно, лежите на постельке и лечитесь.
Ночные дежурства – особое время. Вечно что-то случается, но в то же время тихо, спокойно. Почти философски. И даже противный старикашка мирно спит. А в комнате для целителей, случайно, нет никого кроме целителя Тонкс. И угораздило же Регулуса прийти именно сейчас и именно сюда.
Он не знает, что можно сказать. Неловко, что не узнал. Может, обидел. Но все же, это кузина. И Регулус не привык отказываться от семьи и плевать, что чернеет у него на предплечье.
- Привет, - он садится перед ней и протягивает апельсин. – Я тебя не узнал, представляешь?
В конце концов, они оба все равно Блэк. А это диагноз и что-то общее.
Регулус улыбается сбежавшей кузине. 
жить не спеши, не сдавайся, не меняй на гроши
разгорится и погаснет в ночи
безвоздушная тревога