Я любила и люблю сказки. И чтобы обязательно со счастливым концом, принц с бедной, но благородной и доброй красавицей обязательно должны пожениться, а злодеев наказывают не смертью – изгнанием. Сколько раз по вечерам я тормошила старшую сестру на предмет новой, еще не слышанной истории, причем непременно кончавшейся хорошо. Варианты со злобной мачехой или королем-тираном меня решительно не устраивали. Подозреваю, Доркас сто тысяч раз вспомнила недобрым словом тот день, когда впервые согласилась поведать напуганной очередной семейной неприятностью сестричке успокоительную сказочку. Я же потом не отстала, жадно требуя еще и еще, а фантазия Доркас оказалась не безграничной…
Главной сказкой в моей жизни был дом. Сколько тайн, внезапно-волшебных, скрывалось за каждым углом, в пустых комнатах, в маминой спальне под кроватью, в моей детской, где я сначала обитала одна, а потом упросила Доркас ночевать со мной. Мне чудились то бородатые гномы, то исчезающие за поворотом невесомые крылья феи с волшебной палочкой. Я понимала, почему сестра отказывалась возвращаться в поместье эти годы. Даже на мои школьные каникулы. Я понимала, но мое ощущение родного дома от этого не менялось. Я по-прежнему ждала встречи и боялась.
А сейчас… просто стояла и, задрав голову, смотрела на окна верхнего этажа, не решаясь пока переступить порог. Мы с Доркас добирались по отдельности, она, кажется, с работы, а я после шумных прощаний на платформе девять и три четверти; прощаний с друзьями, на лицах которых отчетливо читалось «Мы взрослые!», а еще проступали сумасшедшая радость пополам с горечью, ведь мы все увидимся, конечно, увидимся, и не раз, только кто знает, в каких обстоятельствах?.. Ни в одном окне не горел свет. Что-то там делает моя любимая сестра? Стоит в холле, чувствуя такое же странное оцепенение, как я, или, недовольно ворча, заглядывает в каждый пыльный, заросший паутиной угол? А может, ее и вовсе пока нет, и мне предстоит здороваться с укравшим маму домом самостоятельно. А я смогу?
Все оказалось проще и прозаичнее. Немножко запыхавшаяся Доркас, как мне, наверное, почудилось, только-только соскользнула с перил широченной главной лестницы, – странно, в детстве я не замечала за ней пристрастия к этому развлечению, – соскользнула точнехонько в мои объятия. Доркас, родная. Как же я скучала, – думаю я. Мы виделись несколько месяцев назад, но прошедших дней мне хватило с лихвой, чтобы начать тосковать по той, которая всегда была рядом. – Привет, милая! – смеюсь я, слегка отступая назад, чтобы полюбоваться ею. – Ты давно пришла? – в принципе, могла бы и не спрашивать, сумки и чемоданы, небрежно, как только моя сестра умеет делать, красуются в середине комнаты, и я сразу же беззаботно добавляю к ним свои. Живи, дом семьи Медоуз! Мы вернулись!
В последующие несколько минут концентрация событий достигает небывалой плотности. Я, тормоша Доркас, пытаюсь рассказать одновременно обо всем. Как мы сдавали ЖАБА, как ждали результатов, кто и как пытался списать, о нарядах на выпускном балу, и кого с кем застукали в укромных уголках замка. Попутно расспрашиваю сестру, как прошел ее давний выпускной, потому что я на нем не присутствовала, а еще верчу головой в разные стороны, оглядывая запустелые интерьеры. Вот кусок стены, разрисованный мной однажды аляповатыми цветочками, в этом шкафу я пряталась от неведомой бабайки, а под журнальным столиком в гостиной мы сидели вместе с Дори, с него свисала длинная парадная скатерть, как сейчас помню, светло-кремового цвета, подслушивали разговоры гостей, выдавая себя неуемным фырканьем.
Не успела я оглянуться, как сестра затащила меня в кухню, вполне оправданно, я, оказывается, тоже успела проголодаться. – Галеты, консервы и спагетти? – задумчиво говорю я, – смотри, еще банка джема! – тяну шаловливые руки поверх плеча Доркас в самую глубину шкафа, вынимая на белый свет неприглядного вида домашнюю заготовку, – и откуда она взялась? Кто у нас вареньем лакомился? – Вопрос скорее риторический, это неважно совсем. Мы ставим спагетти на огонь, каждая разглядывает по банке консервов, в моих руках – какие-то рыбные, у Дори – мясные, я бы предпочла их, я вообще предпочту мясное блюдо, если мне дать выбор. – Какие? – Я киваю на обе банки со съестным и, едва заслышав вопрос Доркас, спешу к чемодану, чтобы вправду показать аттестат. На мой личный предвзятый взгляд, есть чем гордиться: ни одного Удовлетворительно, только Выше Ожидаемого и Превосходно, особенно по предметам, необходимым в будущей специальности. Я бережно передаю сей важнейший документ прямо в руки Доркас, стараясь сохранять серьезное лицо, но, не выдержав, фыркаю:
– Гордись отпрыском, милая, крепко гордись, а я пока займусь спагетти. Только не используй аттестат в качестве подставки для горячего, мне еще в Мунго документы предоставлять! – поцеловав сестру в щеку, я сосредотачиваюсь на готовке, негромко мурлыкая что-то под нос, и вдруг выдаю неожиданный для себя вопрос, – а сказку ты мне расскажешь? На ночь.
Я ловлю себя на детских интонациях. Кажется, так на нас действует дом, наш старый добрый дом.