Временами палача Макнейра сжирала хандра по былым даже в нынешнее негуманные времена не лезшим ни в какие ворота милым сердцу зверствам, и тогда он надолго уходил. В запой. Загул. Или просто к Лорду – сетовать на нехватку расходного материала. Лорд, как повелось, своих подопечных любил нежно, как дедушки – безалаберных, но очень милых внуков, и потакал идейным прихотям желающего активных действий палача. Тогда Макнейр пару ночей напролёт купался в крови в прямом смысле слова, а после – снова числился на государственной службе работником, у которого сердце каждый раз не выдерживает при необходимости обезглавить какую-то зверюшку.
В один из таких дней, когда меланхоличное настроение палача было полностью разбавлено рассеянной безелаберностью душки Уолли, аналитик-Уолден веско наванговал какую-то бюрократическую задницу. К словам Уолдена стоило прислушиваться не только Макнейру, но и всем окружающим людям, живущим не в голове и теле палача, но, увы и ах: жестокая судьба древнегреческой Кассандры постигла экзекутора, не иначе – никто никогда не прислушивался к его словам. Мотивация для «Да ну тебя, Макнейр, вечно тебе неймётся» была одной и той же – что костлявая задница Уолдена напророчила, то вечно портит всю малину. А задница не ошибалась, между прочим.
Но это уже другая история.

Итак, сидел себе палач за своим казённым столом, метал казённые самолётики из казённого пергамента в казённую раскрытую пасть казнённого келпи. Чучело было бы хорошим, будь оно в полный рост – а так Комитету пришлось обойтись всего лишь головой (которую душка Уолли совершенно нагло стащил с места казни), привинченной к телу, собранному воедино из разных частей разного зверья – горгулье тело (с крылышками пегаса), лапы мантикоры, хвост инеистой русалки. Только гиппогриффьего клюва не хватало – но инспектор Уолден над этим вовсю работал.

- Эй, Макнейр! – внёсся коллега, приземлился на стул напротив и принялся сообщать последние вести. – Тут выдали приказ проинспектировать общину кентавров. Справишься?
Уолден окрысился: он же палач, сатрап и мучитель, в конце концов, а не посыльная шавка!
- Ну за бутылку, Макнейр!
Палач возмутился, что его профессионализм пытаются купить так дёшево, но душка Уолли, некстати проснувшийся, радостно закивал головой.
- Ладно, - пришлось согласиться Уолдену. – Давай координаты, - протягивая руку и случайно смахивая со стола коробочку со скрепками, произнёс палач таким тоном, будто ему все должны по цистерне огневиски, а не одну бутылку.
- Вот спасибо, комрад, - бутылка стукнула по столешнице, а Уолден скатился под стол – собирать скрепки. Магией было быстро и потому неинтересно.
Душка Уолли, впрочем, достал палочку и завязал тройным узлом шнурки на ботинках коллеги.
- Совсем распоясался, - неодобрительно косясь на Уолли, резюмировал палач Макнейр. – Никакого алкоголя три дня!
- Так что там с кентаврами? – высовываясь из-под стола, спросил Уолден, пытаясь осознать масштаб действий.
Масштаб был муравьиным. Палач угрюмо пробурчал что-то нечленораздельное. Душка Уолли тешился, что подышит свежим воздухом.
- Там тебе компания будет, - попытался было разрядить обстановку сотрудник.
Макнейр поднялся на ноги, схватил папку и огневиски и направился за своей казённой компанией.
- Шнурки, - честно предупредил справедливый Уолден коллегу, за что заработал глазозакатывание от Уолли.

- Э! Талли! Псссст! – всунув голову между дверью и косяком, заговорщицки зашипел Уолли, взглядом отыскивая среди кучи народу нужного человека. – Тело, тьфу ты, дело есть, - выдал он.
Палач Макнейр откровенно не одобрял того, что душка сразу выложил на стол все карты.
Уолден предпочитал отмалчиваться, когда эти двое не соглашались.
- Одевай юбку покороче, - вклинился палач, поигрывая бровями, - и пошли в лес – я тебе город покажу, - честно пообещал он.
Душка Уолли, сияя от предвкушения, даже помахал желтобрюхой тонкой папкой, будто открещиваясь от всего сказанного Макнейром и предполагая сугубо деловое дело.
Ага.
Щас.