Он всегда верил в них и надеялся. Это же так просто, правда? Наплевать на то, что больно и обидно, на то, что подчас язык без костей — и у него, и у его друзей. На то, что и смерть, в общем, ходит под ручку.
Он улыбался и верил, просто, как верят все дети. Он точно знал, что Мерлин спит на благословенном Авалоне, а прекрасная леди Моргана все так же правит им. Вот так, как и все, даже самые самые скептики, в глубине души.
А еще он твердо знал, что Санта-Клаус живет на Северном полюсе, и никакая снисходительность, насмешка или разговоры разуверить его не могли.

Он любил забываться, танцевать и смеяться. Это знали все, только иные думали, что он не чувствует боли. Чувствует.
Но не сейчас. Сейчас ему не хотелось.

Ему очень хотелось спать. Безумно. Он опять взял двойную смену, а та как-то незаметно перешла в тройную. И он уже как то подумал, а не многовато ли он на себя взял?
Всего лишь стажер.
Он выполнял не самую приятную и интересную работу, и совсем не потому, что так уж горел желанием стать выдающемся целителем.
Просто очень не хотелось домой.
Туда, где он не просто «Эй, ты, стажер!», а, всех вас, его светлость, лорд Регулус Арктуру Блэк.
Он уже возненавидел свое имя.

Регулус не хотел опять играть в эти грязные игры, которые все почему-то называют жизнью. Бред.
Это не жизнь. Всего лишь дурацкая, подлая сущность людей.
Здесь о ней можно не вспоминать, перебрасываясь шутками и подколками с иными стажерами — даже с Эванс, с ума сойти! И ведь раньше не приснилось бы и в страшном сне.
А теперь они прекрасно ладят.
Лучше, чем с братом.

А брата хочется побить. Безумно.
Только Регулус учится не вспоминать о нем и о его словах. Вот только не умеет.
И только больше злится.
Но это все равно его брат.

А все фразы и предложения короткие, рубленные. Ему это не нравится, но он снова улыбается.
И берет краски, рисуя красным и оранжевым. А еще зеленым и синим. Любым, кроме черного и серого.
Он совсем потерялся в своей жизни. Блэк мог лишь улыбаться. Сквозь хрустальные осколки своей жизни.
Ему совсем немножко надо подождать и все будет хорошо.
Обязательно будет.

Ведь все совсем не плохо.
Теплым солнышком сияет Глиннис, холодным снегом колет ехидный Барти и так тепло от снисходительной улыбки Шейлы.
Друзья.
А еще есть Вэнс. Не понятно только, кто она ему. Яркое пятно, кроваво-красная роза на темно синем небе.
Она забавная и красивая. Хотя он почти не видит этой красоты, ему просто нравиться ее поддразнивать, смотреть на улыбку и улыбаться в ответ. Просто она ярко и колко светит в глаза, что взгляд не отвести.

Регулусу не хочется грустить. Блэку хочется Рождества и Нового Года. Любимые праздники в году, когда радуются все — и каждый. Когда в воздухе радостная суетливая бодрость, когда можно просто бродить по городу, любоваться цветастыми витринами и прекрасными украшениями. Пить глинтвейн, улыбаться и по-настоящему верить, что мечты еще сбудутся, и все будет хорошо.

Он любил это время. А на деле — просто обожал.

Регулус буквально уронил голову на сложенные на столе руки. Он действительно перегнул палку в этот раз, что даже мисс Нэрн не слишком мягко велела ему отправляться отсыпаться.
Впрочем, отсыпаться можно не только дома. К Барти нагрянуть, что ли?
Правда, ему и самому сейчас было жутковато смотреть в зеркало.
Такой вот не до конца убитый вампиряг. Но вампир симпатичный, не отнять.
Хм, ну, он на то надеялся.
И пришлось вставать (примерно с третьей попытки удалось), плестись к двери, старательно снося все по пути. Ну, мозг на половину спит, чего ж такого?

Никогда! Никогда не тыкайте в полусонных людей всякими предметами! Особенно, в военное время. Особенно, похожими на волшебную палочку.
Хорошо, что Регулус никогда не был воинственным человеком. И хорошо, что не видел ничего зазорно в том, чтобы увернуться, а не кидаться с саблей наголо на неведомого противника.
Машинально дернувшись в сторону, Блэк здоровски так заехал локтем по дверному косяку. Хорошо хоть, что за последние двое суток это стало настолько привычным, что локти даже не особенно болели. Видимо, смирились с неизбежной неуклюжестью Регулуса.
И, насколько до Блэка доходили разговоры о дочке Меды, это было семейное. От кузины он, кстати, успешно прятался уже который день.
Вот чего-чего, а разговоров по душам ему сейчас явно не надо. И так в излишке.
Воззрившись, наконец, на ярко-радостный объект повышенной опасности Блэк выдал:
- Вэнс! Отшлепаю!

Он никогда не умел реагировать на нее адекватно. Не умел говорить комплиментов без двойного дна или поздороваться без насмешки.
Он мог запутаться и решить, что день рождения у вас в июле, когда в сентябре и радостно принестись, потрясая подарком и возмущаясь, что никто не празднует. А мог уйти тихонько в уголок и просидеть там весь вечер.
Это было неважно. Важно, что этим двоим было интересно вместе.
И Регулус даже четко помнил, когда у Эммелин день рождения. И даже купил ей подарок на него, но широко шагая через Гайд-Парк он злился на самого себя.
Кулон — это слишком скучно, тривиально и банально, будь он хоть трижды прекрасен. И плевать, что Блэк точно знал, что эта вещь для Вэнс будто специально сделана. Будь он сейчас у воды, сгинуть этой побрякушке в реке или озере, и плевать на камни и на изящно выполненную надпись «Em», на все плевать.
Не то. Дух не тот, смех не тот.
Фальшивка.
И на редкость мрачное настроение. Такое, знаете, мрачно-веселое, хотелось делать гадость и строить мерзкие рожи прохожим.
Рег ненавидел подарки без души, и ему все казалось, что его — такой и есть. А какого черта он так волнуется из-за какой-то гриффиндорской полукровки Блэк даже не понимал.
Волнуется — и все тут, хоть ты тресни. Именно ты, а Регулус сам себе еще целый нужен. И относительно невредимый.
Небо было ясным, ветер легким, солнышко — приятным. И все же, Регулус Блэк дулся на весь мир.
Как оказалось, дулся не один он.
Ибо был истошный мяв.

Регулус рассеянно повертел несчастный цветок в руках. Внезапно и очень светло улыбнулся, мельком подумав, что неплохо бы зайти за мазью. Он весь уже такой ушибленный, дальше некуда.
- Прелесть моя, эти несносные люди выставили меня спать. Отнесешь меня в постельку? Тебе за это еще и приплатят, милая, - он склонил голову, заглядывая в лицо, близко-близко, но внезапно рассмеялся и вручил цветок проходящей мимо Мириам Страут. И лишь раскланялся на шутливое «ай-яй-яй» от целительницы.
Ему здесь было хорошо.
И несносная аврор каким-то образом, невероятно гармонично вписывалась в атмосферу. Не так, как обжившаяся уже здесь Гриффитс, но невероятно тепло и уйютно.

А котенок был серым с ободранным ухом и невероятно умильно-хулиганистой мордой. И, на удивление спокойно, дал взять себя на руки.
Регулус поднял маленькое существо к своему лицу и улыбнулся. Он уже знал, и потому что котик уже запал ему в душу, протоптался маленькими грязными лапками и уютно устроился в сердце. Блэк иногда был очень легким на подъем и чувства, он понимал, что с котейкой у них мгновенное взаимопонимание.
Рей аккуратно нес его, разговаривая тихонько с комочком счастья всю дорогу. Он просто не допускал мысли, что кому-то кот может быть не нужен, не по карману и вообще аллергия.
Он же прелесть.
Блэк был совершенно счастлив.

Он все еще смеялся, когда ответил:
- Это как раз совершенно по-вэнсовски, Вэнс. Не притворяйся тихоней, - и потянул ее к выходу. Нечего стоять в коридоре и мешать людям работать. Да и правда, не дай Мерлин, мама заявится разыскивать сыночка, вдруг и этот сбежал?
- Ресторан? Тихий-уютный? Где ты такой найдешь? В Лондоне-то? Магическом? А опять по маггловскому три часа гулять я не согласен! Я хочу спать-есть-спать, ну, можно еще и ванну. Хотя это можно и после «спать», - Регулус мимоходом поправил Вэнс прическу.

Регулус никак не мог привыкнуть к звонку Вэнс. Слишком пронзительный, высокий и вообще неприятный.
Блэк уселся на общую лестницу у квартиры и тихонько гладил котенка. Тот мурчал и смотрел умными и безумно хитрыми глазами. И Блэк как-то даже забыл, что ему должны были открыть дверь.
Он с недоумением смотрел на не слишком-то довольную Вэнс в шикарном розовом платье*. И чем недовольна? А платье просто изумительно, особенно, когда девушка босиком.
Блэк легко вскочил и, не слушая, что именно там ворчит Эммелин поцеловал ту в носик, вручая представителя кошачьих.
- На. Тебе. Дарю, расти большой, не водись с грязнокровками, не позорь фамилию и дальше по списку, - он широко улыбался, вспоминая длинные и пафосные речи матушки перед вручением подарка. - Ну чего ты такая недовольная? И почему так одета? Разве я забыл предупредить? Ну-у-у, забыл и забыл, с кем не бывает!
Он залетел в квартиру, болтая и болтая, хозяйничал на кухне, крикнув лишь «собирайся!», заваривая чай и нетерпеливо собираясь ждать добрые часа полтора. И только хитро улыбаясь на все вопросы, отвечая только «Надо» и «Понравится, обещаю».
Держись за воздух, Вэнс, а про кулон он вспомнил только провожая даму до дверей. Или немного дальше?

- И да, мне интересно, откуда ты знаешь дорогу на Авалон? - Блэк остановился в холле, улыбнулся и заметил. - Не думай, что я не заметил оговорку про Мерлина, и сама ты негодяйка.
Он притворно надул губы, но долго не сумел держать хмурую мину.
И вообще, Регулус чувствовал, что если остановится хоть на секунду, то свалиться на месте.
Поэтому он крутанул Вэнс, как в том аргентинском танго, куда их как-то занесло...
- Веди меня, о суровый аврор!

*Вспомним Однажды в сказке, первую серию