Ирма небезосновательно считала, что именно от отца ей передалось не только любопытство, но также довольно специфическое чувство юмора. Что греха таить, мистер Крэбб сей факт воспринимал весьма болезненно. Настолько, что однажды даже решил обить у дочери охоту и тягу к познаниям, заявив, что любопытство сгубило кошку. Вполне возможно, что даже такую большую, как Лев или Тигр. Юная волшебница нахмурилась, с самым грозным видом сведя брови к переносице и выпалила, что любопытство может и сгубило, да только это неважно, потому что у кошек по семь жизней. А раз она дважды кошка, то у неё их и вовсе четырнадцать. Аргументация очень понравилась матери, и очень не понравилась отцу, который, наконец, понял, что бессилен увлечь (да еще и подобными способами) мисс Крэбб какими бы то ни было науками и премудростями, кроме тех, что действительно занимали её.
Конечно, сначала они были типично девичьими – наряды и куклы. Даже годы спустя, она относилась к подбору туалетов весьма щепетильно, небезосновательно считая, что платье – это гораздо больше, чем маскарадный костюм. В новой одежде человек становится немного иным, хотя сразу это не заметно. Однако, тот кто по-настоящему умеет носить эти роскошные ярды шелка, сатина или бархата, приобретает, словно бы берет от них какую-то частицу. Можно приспособиться к одежде и вместе с тем не потерять своей индивидуальности. Того, кто понимает это, платья не убивают, (как большинство женщин, покупающих себе наряды, которые им нравятся, вместо того, чтобы облачиться в те, что им действительно идут) каждого, для кого эта тайна – и не тайна вовсе, платья берегут и обожают. Они помогают ему больше, чем любой духовник, чем неверные друзья и даже чем возлюбленный.
Ирма все это знала. Она знала, что новая мантия, что сидит как влитая, служит большей моральной опорой, чем уверения в светлом, безоблачном будущем всего кабинета министров (маггловского и магического Министерства Магии вместе взятых). Она знала, что в тончайшем вечернем платье, если оно хорошо сидит, нельзя простудиться, зато легко простудиться в том платье, которое раздражает тебя, или же в том, двойник которого ты на этом же вечере видишь на другой женщине. Она знала, как с помощью наряда легко затеряться в толпе, если это ей будет угодно, и наоборот – каким образом одеваться, дабы стать единственной фигурой на светском рауте, что будет обращаться взгляды только к своей персоне. Во всем этом нет ни грана пошлости, просто не надо забывать, какое большое значение имеют в жизни мелочи.
Казалось, с тех пор увлечения юной мисс Крэбб претерпели кардинальные изменения. Однако, она сама находила интерес к поприщу, на котором чуть позже начала работать, вполне закономерным. Сколько времени потребуется кошке, чтобы пристраститься и начать находить удовольствие в том, чтобы играть с мышками? И где, скажите на милость, можно наслаждаться этим вдоволь, как не на политическом поприще одного из самых отсталых и коррумпированных европейских государств? Нет, ей решительно не хотелось упускать такой шанс. Это было бы непростительно. Пусть подобные увлечения всегда обходились дорого и весьма хлопотно, миссис Блэк не считала означенные причины достаточными для отказа себе в сей прихоти. Как известно, за все надо платить, верно? Если и правда всем ступающим по этой грешной земле суждено пройти собственные испытания огнем, водой и медными трубами, что ж, пусть так. Путь труден лишь для простых смертных, что принимают испытания за вызов лично им, и выбирают борьбу, а также для отчаявшихся и опустивших руки, предпочитая смириться. Ирма сумела сохранить безупречное зрение и в любой проверке на прочность видела в первую очередь урок, полезный и в меру садистский. Тот, что будет извлечен сидя за столиком маггловского кафе обещал быть непростым, но оттого казался лишь интереснее. Незаметный взмах волшебной палочкой, невербальное заклятье и вокруг столика возникает звуконепроницаемый купол. Его появление не ознаменовано никакими вспышками или чем-то еще, поэтому можно было не беспокоиться о том, что магия привлечет лишнее внимание. В министерстве, конечно, узнают об этом, но скорее всего не захотят поднимать шум.
− Что ж, если юной леди повелели украсть что-то у представительницы благороднейшего и древнейшего, то ей следовало бы сменить компанию, − ответила мадам Блэк. – А вот я бы с ними переговорила, представься мне такая возможность. Надеюсь, эти очаровательные люди здесь? Мне бы хотелось бы узнать из первых уст, зачем им могло понадобиться мое колье.
