А ты возьми его под крыло, Птица
Не то считай пропал твой рыцарь

- Это мой брат Декс. Декс, это Мэри.
- Очень приятно. - Кэттермоул вежливо улыбается и протягивает руку, но темноволосая волшебница смотрит на нее так, словно он направил на нее оружие.
Она быстро совладает с собой и неуклюже ответит на его жест, вложив в его ладонь свою похолодевшую, чуть влажную, узкую кисть, и выдавив из себя перепуганную улыбку, потому что они оба все поняли. Рэдж все ей рассказал, и Декс не может заставить себя посмотреть ему в глаза. Софи мгновенно виснет на старшем брате и звонко целует его в щеку.
- Я намерена выкрасть у вас этого парня!

- Если хочешь на кого-то злиться, злись на меня.
- Я не злюсь.
- Слушай, мне очень паршиво от всего этого. И не я должен…Но это сложно. Я знаю, что не так, как если бы…
- Все в порядке, Рэдж. Я Все понимаю. Правда.
- Я знаю. И от этого мне еще паршивей. Я знаю, что не мне стоит жаловаться…Я знаю, все знаю… - брат так сильно переживает, что кажется, что ему становится велика его одежда.
- Рэдж..! Нам всем паршиво. И это не проходит. Я в курсе. Я осознаю это…лучше всех, если угодно. Я никого не виню. Ни на кого не злюсь. Не надо выставлять меня обиженной примой, которая ломает руки в пассажах «Ну, извините, что я вам мешаю».
- Я хочу жениться на ней.
- И поэтому она должна знать всю правду о твоей семейке. – просто договаривает Декс за него. Рэдж, наверняка, до смерти боялся ее реакции. А потом еще больше боялся Его реакции. Но утаить от невесты такой скелет в шкафу боялся еще больше.   

До сих пор никто кроме семьи и пары целителей не знал об этом. Теперь знала еще Хейли. И робкая Мэри, на которой собирался жениться его младший братец. Половину ужина она косилась на его тарелку. Что она ожидала там увидеть?! Пару живых мышей?! Здоровенный кусок сырой печенки?! Декстер упрямо не смотрел на нее, но видимо как-то незаметно для себя напрягся, потому что сестра в какой-то момент пнула его под столом.
За ужином он разговаривал только с Софией. Чтобы не ставить Мэри больше в неловкие ситуации. Чтобы не участвовать в этом мероприятии, которое стало первым подобным спустя кучу лет после того, как кто-то из юных Кэттермоулов пытался знакомить своих избранниц с родителями. И чтобы не приводить больше эту мышку в столь плохо скрываемый ужас.
Давненько ему не напоминали о том, что теперь он неприкасаемый. Не считая пары стажеров из Мунго, первыми были отец и Рэдж. Кэттермоул старший никогда не был особо тактилен, но когда-то, представляя его своим знакомым, легко сгребал его за плечо в подобие гордых отцовских объятий. После он и смотреть на него не мог себя заставить. Рэджинальд же был совсем мальчишкой, когда все произошло. Они с Софи пришли навестить его почти через неделю и то лишь потому, что всю эту неделю сестра терроризировала родителей требованиями немедленно отвести ее к Дексу. Брат, вероятно, и готов-то к этому не был, но был взят за компанию, словно безвольный зонт. Он молча выжидал положенное время в метре от больничной койки, не зная, куда приткнуть свой взгляд, пока Софи, уже восседавшая, скрестив ноги, поверх больничного одеяла Декса, обеими руками вцепилась в его руку так крепко, словно никогда больше в этой жизни не намеренна была ее отпускать.
Декстер даже смутно припоминал, что пытался тогда быть «старшим братом», что бы это к черту не значило. Впервые смог выдавить какую-то улыбку, когда сестренка с порога бросилась к нему в два стремительных шага-прыжка и угловатым неожиданно тяжелым ядром рухнула ему на грудь с объятьями, выбив из него весь воздух. Он нашел для Рэджа какие-то несколько слов, которые призваны были сказать: «Ээй, приятель! Я живой, не стоит так это переживать…», но кажется Рэдж все равно напугался на всю оставшуюся жизнь. Свежих шрамов на худой шее, что кривыми зигзагами убегали по ключицам под больничную пижаму. Глубоко несчастного, поникшего старшего брата, который очень плохо и очень недолго притворялся, пока его, обычно большую часть времени насмешливую, физиономию не смяло, словно пергамент, за мгновение до того, как из глаз брызнули слезы. Он попытался отвернуться и закрыть лицо свободной рукой, но пятнадцатилетняя Софи была проворней. Через пару секунд, кажется, они ревели все втроем. Софи ласково гладила его по голове, разбиваясь на куски от сочувствия, Декс беззвучно рыдал в ее острое плечико, жалея себя. А двенадцатилетний Рэдж, сжав добела кулаки, беззвучно плакал в паре метров от них злыми слезами от странной смеси обиды, страха и отвращения, что ворочалась в его груди ощетинившимся комком.
Бледный, сломанный парень в постели больше не был его братом. Рэдж еще раз убедился в этом в первое же полнолуние даже в своей комнате на втором этаже совсем в другом крыле дома, когда отец не догадался сразу звукоизолировать магией их подвал, где заперли Декстера. И снова, глядя из темноты коридора на то, как в комнате болезненно неуклюже забиралось в постель Декса то, что от него осталось к утру. Наблюдая, как их сестра самоотверженно делает вид, что ничего страшного не произошло, Рэдж стыдился своих чувств, но все, что он испытывал в те времена к старшему брату, были не самая благородная жалость и неприязнь. Потому он будет тайно рад тому, что, упиваясь жалостью к себе, Декстер замкнется и отгородится от них всех огромной стеной. Злиться он начнет намного позже.
Поведение отца внезапно не стало для Декса откровением. Он тогда мало чему был способен удивляться. Это кольнуло уязвленное самолюбие, но быстро скрылось под водной гладью всего остального. Вот Рэджа он раскусил не сразу. Он видел, что Софи зла на младшего, не понимал почему, но не задавал вопросов. Пока однажды в очередной их приезд на каникулы домой в каком-то нелепом душевном порыве не попытался взъерошить волосы брата, проходя мимо его кресла и четко ощутил, как тот, от неожиданности не успев правильно сориентироваться, содрогнулся от его прикосновения и попытался отпрянуть. Рука старшего брата застыла на мгновение в воздухе. Изумление на доли секунды сменилось горьким осознанием, и также быстро непринужденной усмешкой. Он вышел из комнаты, понимающе улыбнувшись сестре, которую кажется только что кантузило всеми чувствами сразу, и не обернувшись на брата, сжавшегося в кресле под гнетом мгновенного чувства вины. Следующие пару лет Декстер, кажется, ни разу не притронется ни к брату, ни к его вещам. Не попытается подать что-то за столом и не обмолвится с ним и дюжиной фраз. Он давал ему желанное и одновременно наказывал, взращивая в нем чувство вины. До того случая Декстер не задумывался, о своей неприкасаемости. Он трезво осознавал масштаб предубеждений и страхов, но ни одна из этих ужасно написанных книг о ликантропии не предупреждала о том, что от его будничных заурядных прикосновений кого-то может пробирать разрядами электрического тока от отвращения. 

Вечером, покидая собравшихся в гостиной, он целует Софи в макушку и выпутывается из объятий сестры, которая всю вторую половину вечера использовала его как большого плюшевого медведя, не иначе. Проходя мимо матери, легко касается ее плеча и в каком-то полушутливом приливе нежности целует, хотя скорее клюют, братца в висок, заставляя того зажмуриться в слабом смешке. Все наладилось давным-давно.
Мэри догоняет его уже почти возле спальни.
- Декстер! Я должна перед вами извиниться.
- Не должны. – легко отвечает он.
- Нет, я…Хочу извиниться…Джи не должен был раскрывать мне ваши секреты. А я не должна была реагировать вот так…
- Он хотел, чтобы между вами не было тайн. Особенно таких, на которые люди реагируют…
- Так как я?!
- …По-разному. – вежливо улыбается Декстер.
- У меня нет оправданий и…
- Мэри! …Мэри, остановитесь. Мне не нужны ваши оправдания. Мне не нужны ваши извинения. Мне не нужны даже ваше расположение или что вы там еще приготовились вымучивать из себя ради Рэджа. Все, о чем я Вынужден теперь вас просить, это сохранить секрет. Вы не в восторге от меня, я не в восторге от того, что Рэдж щедро отдал вам право распоряжаться всем тем, на чем стоит моя жизнь последние годы. Но у меня нет выбора.
- Я никогда бы не..!
- Вы славная, я рад за вас с Рэджи, но…Мэри, я вижу вас первый раз в жизни. Я не могу не думать о том, что однажды, в любой миг, когда я не буду этого ожидать, вы поделитесь моей тайной со своей матушкой или лучшей подружкой. Вы не планируете этого делать сейчас, но однажды поссоритесь с Рэджи и в пылу ссоры сболтнете лишнего…И все, из чего я могу выбирать, это лишится рассудка от тревоги, что так и будет, либо доверится вам и узнать однажды…
- Почему бы тебе не взять с нее непреложный обет?! – зло произносит брат, подоспевший на выручку избраннице. И все безошибочно предвидят ссору.
- Знать бы заранее, взял бы его с тебя…Мелко, Рэдж. Переходи сразу к шуткам, где Теперь мне придется ее убить!
Он хотел бы, чтобы младший брат взорвался праведным гневом, и этот совершенно неостроумный выпад затерялся в других репликах, но коридор погружается в гнусную тишину. Мэри уже не напугана, она готова провалиться сквозь перекрытие. Декстер был бы близок к тому же, если бы в конец не потерялся во времени и пространстве, устав от всего этого дерьма. Рэдж капает на ковер тихой злобой. Этот дом пропитан всем этим так сильно, что чиркни в воздухе спичкой и он вспыхнет до самых облаков. Здесь все говорят не то, что думают и не то, что хотят сказать. Все здесь разыгрывают какой-то бесконечный, бездарный спектакль и у каждого есть собственный мерзкого вида питомец, сотканный из невысказанных обид и претензий, которого они прячут в своих старых комнатах, разливаясь вместо этого патокой затрапезных бесед за ужином.
Каждый чертов раз, приходя сюда, Декстер задает себе вопрос, для чего он продолжает это делать, и не находит ответа. Это больше не его семья. Вернее, Он больше не сын этих людей. Их сын умер девять лет назад, а он - неуместное напоминание о том парне. Отец этого призрака и вовсе не способен видеть. Миссис Кэттермоул, давно пора признать, совершенно невменяема. Дружеские отношения с братом мечутся от искренней симпатии до фарса и обратно за секунды. Мерлин, даже их старый кот ненавидит Декса. Все, что есть хорошего в этой семье – это Софи. Но ведь он это делает не ради нее. Из какого-то дежурного долга, потому что Так правильно и Так подобает. Было правильно и Подобало вести себя паинькой весь этот чертов вечер. Он был вежлив и великодушен, мил и приветлив, насколько только мог. Но вот почти полночь и в полумраке коридора, в метре от его старой комнаты они с шекспировским размахом ссорятся, безобразно вываливая друг на друга старые обиды, маскируя их насмешливым тоном и остроумными аллегориями. Так непринужденно и привычно, даже спустя столько лет, превращая еще одно, совершенно иное, знакомство с родителями в ад для уже другой, окончательно раздавленной всей этой историей, девушки.
- Нам Всем хотелось бы, чтобы все тогда произошло иначе.
- Иначе?! – Декстер даже не усмехается. Хохочет.
- Что смешного?!
– Это очень тонко завуалированное «лучше бы тебе было помереть тогда». И я с тобой согласен!
- Я вовсе не это..!
- Это единственное доступное «иначе», Рэдж. Самое лучшее для нашего прекрасного и дружного семейства, давай начистоту! Жаль, уже поздно. Перспективный сыночка Кэттермоулов трагически погиб, а не слил свою карьеру в унитаз по непонятным причинам. Вы бы погоревали, но оправились. И никаких тайн, в которых необходимо мучительно признаваться своим невестам.
- Я не хотел бы, чтобы было так, Декс…
- О! Мой список нежеланных вещей будет посерьезней…Добро пожаловать в наше Шапито, Мэри! 
- Что вы тут устроили, Мерлина ради?!
- Декстер устроил драму.
- Ты только что маме пожаловался?! – из груди рвется истерический смех.
- Декстер..! – всплескивает руками миссис Кэттермоул, - Мэри, вы в порядке? Он обидел вас?
- Хватайте ваши вилы и факелы! – громко произносит Декс, ни к кому особо не обращаясь, и Рэдж давится смехом против своей воли.
Мэри, кажется, готова покинуть этот дом немедленно через первое попавшееся на пути окно и никогда не возвращаться. Декстер с ней солидарен. Но в отличие от девушки, которая теперь горячо пытается оправдать его в глазах будущей свекрови, Декстер молчит. Ни одна шутка в мире не способна сделать эту ситуацию смешнее и абсурднее, чем она уже есть.
- Декстер, ты с ума сошел?!
Стоя в этом коридоре с вытянувшимся лицом и совершенно ошалевший от происходящего, он в этом уверен. И вместо всех возможных ответов из него рвется только смех. Надрывный смех безумца, который он пока последними крохами усилия воли удерживает в груди.

Кажется, в нем не осталось ничего, кроме этого смеха. Или он не может остановиться с того клятого вечера в родительском доме. Совершенно точно не осталось слов.
Он залечит ожоги на своей ладони, и отложит палочку в сторону, не сообразив предложить какую-то помощь ей. Впрочем, в его голове сейчас нет места мысли, что он может кому-то быть чем-то полезным.
Запах гари. И невидимые цепкие пальчики снова сжимают несуществующий рукав. Она здесь. Он больше не отводит глаз, но взгляд его не очень-то похож на осмысленный. Что-то безвозвратно выгорело в нем в этом пожаре. Жалкого вида, потрепанный недофеникс, перепачканный сажей. Зачем-то ей все еще нужен.
Она опускается рядом и между их плечами остается неполный дюйм. Где-то в районе затылка, у самого основания черепа, еще слабо бьется мерзкая, ледяная и скользкая, мыслишка. Она заставляет его чувствовать, как кожа его горит от одной мысли о том, чтобы прикоснуться к Хейли. Сейчас. Но этой бесшабашной поджигательнице все равно. Секунду назад ему казалось, что его, истрепанных полнолунием, сил не хватает даже, чтобы дышать как следует. Но она тянется к его руке, безвольно раскинувшейся между ними, и сплетает их пальцы. А он в ответ крепко сжимает ее руку, вкладывая в этот жест все, на что не наскребет сейчас слов в своей голове. Потому что дом всегда был в ее руках. Потому что вопреки всему дерьму, в его жизни однажды снова появилась эта девушка и захотела остаться. Несмотря ни на что. Не задумываясь. Просто зная, что…нужна ему, возможно?! Хоть и говорит, что это она нуждается в нем. 
До него не сразу доходит смысл сказанных слов, хотя он услышал с первого раза.
И все вдруг становится очень легко. И совершенно не важны какие-то…несущественные мелочи. Мысли в голове с трудом формируются в адекватные предложения. Он забыл половину слов и всю оставшуюся жизнь обречен будет изъясняться, как абориген с какого-нибудь дикого острова. Но он сейчас наверняка светится в темноте от этого невесомого ощущения счастья, что стремительно заполняет его и расщепляет каждую клетку в его теле.
Он все еще отдает себе отчет в том, как он выглядит. Нагой, весь в саже, грязи и ссадинах, завернутый в старое покрывало с кучей выжженых дыр, разбитый на части и криво собранный обратно после четырех перевоплощений. Вымотанный и слабый. В любой другой раз он провалился бы под землю от стыда от мысли предстать таким перед ней. Предстать таким перед ней после стольких лет, что они не виделись, и когда должно всем своим видом показывать, насколько ты в порядке. Но это тоже перестает быть важным. Он молча высвободит свою руку и отсядет на полтора фута в сторону, чтобы, слишком неуклюже и медленно для молодого мужчины, улечься рядом на спине, положив голову ей на колени. Иначе, он вот-вот просто завалился бы на бок, пересчитав носом неостывшие доски. Он закрывает глаза и чувствует, что она дрожит. 
- Придется построить шалаш побольше. Потому что мне, кажется, тоже придется жить здесь до конца моих дней.
Он так и не открывает глаз, но уголки губ непроизвольно дергаются вверх, когда ее пальцы привычно забираются в его волосы. Когда-то они так делали домашние задания. Его голова лежала у нее на коленях, он читал вслух очередной учебник.
- Рэджи завел себе подружку, - зачем-то начинает рассказывать он. За несколько недель произошло столько безумных вещей, что хватило бы на пару лет. Хейли Финч вернулась в его жизнь, спалила его волчье логово и сидит в дюйме от него. И есть тысяча вещей, которые он должен ей рассказать, но он не может остановиться.
- …и рассказал ей про меня. Сказал, что хочет на ней жениться и боится утаивать от нее что-то. И привел девицу, которая процентов на десять была уверенна, что он собирается принести ее мне в жертву.
Небо окончательно затянуло тучами – Боже, благослови климат Британии! Если повезет, до утра он обойдется без показательных выступлений перед Хейли со своим трюковым номером. В ином случае, возможно, ему пришлось бы утопиться в этом озере от стыда.
- Круг посвященных быстро ширится, а у меня не осталось никаких душевных сил, чтобы паниковать. Еще меньше, чтобы ждать, пока эта Мэри разболтает по секрету какой-нибудь своей подружке. Так что останемся жить здесь. Заведем удочки, будем питаться рыбой и подножным кормом, и светится в темноте от переизбытка фосфора.
Слишком много иронии в его жизни. Слишком много во всем. Волчонок…почему из всех возможных сравнений Это стало твоим прозвищем?

- Это какая-то катастрофа! – стонет Рэджи, хватаясь за голову.
- Классическое знакомство с родителями в нашей семье. – отзывается Декс и до младшего брата не сразу доходит. А когда доходит, его подбрасывает в потолок.
- Ты серьезно, Декс? – он таращит глаза, словно безумец, - Ты устроил все это специально?!
- Раскусил, Рэдж! Я стал оборотнем, чтобы эффектнее тебе досаждать! Выиграю кубок среди доставучих старших братьев теперь!
- Не-е-ет! – его палец взлетает к самому носу старшего брата, - Ты понял, о чем я! Это такая месть?
Декс лишь насмешливо смотрит на него своими бесконечно уставшими глазами.
- Немедленно прекратите! Оба!
- Спустя столько лет?! Все из-за Нее?! Из-за Хейли?
Из миссис Кэттермоул, которая до последнего не понимает, о чем идет речь, даже спустя девять лет вылетает нелепый звук. Что-то среднее между вскриком и недовольным цоканьем. И Декс даже удивлен, что она вообще помнит это имя. Его не произносили в этом доме годами, и он мысленно проклинает Рэджа за то, что тот нарушил этот негласный обет, да еще и, кажется, только что поджег очень короткий фитиль.
- Все и всегда было из-за этой девчонки! - поезд Миссис Кэттермоул уже летит по рельсам с горы и Дексу кажется, что его глаза медленно наливаются кровью.
Он разговаривал с Финч неделю назад. Он признался во всем и теперь, кажется, скрывался от нее снова. Потому что он рассчитывал снова ее оттолкнуть. Но Хейли Финч была единственной во всем мире, которой было искренне все равно. Он выдумывал в своей голове этому объяснения. Что она просто не понимает, о чем рассуждает. Но в глубине души знал, что для нее это и правда не имело никакого значения. Потому что Хейли Финч всегда была лучше их всех. Лучше него. Всегда. Поэтому он принял то решение – напоминает он себе.
Даже Софи, его ангел-хранитель, которая спасала его все эти годы. Софи, которая может рассмешить его, как бы не было паршиво, и исправить почти все на свете. Его безумная сестрица делает все это, потому что она лохматый вихрь из доброты, любви и сестринской заботы. Но Хейли не просто стремится поддержать. Ей по какой-то, неподдающейся здравому смыслу, причине совершенно искренне не важны никакие обстоятельства. И по какой-то уж точно необъяснимой причине она все еще любит такого идиота, как Он. И это разбивает Дексу сердце. Этот факт затопляет его такой неуместной, но пьянящей надеждой, которая разливается теплом по всему телу. И оттого в следующий миг лишь страшнее лететь в ледяную пустоту от одной лишь мысли о том, что она будет разочарована в этом своем прекрасном порыве.   
Он с трудом улавливает смысл слов. Потому что отчаянно не хочет их слышать. Потому что для одного вечера давно уже более, чем достаточно. Потому что эмоционально шипеть на неуемную матушку в восемнадцать, призывая ту раз и навсегда перестать поносить Хейли, не то же самое, что срываться на нее, когда тебе двадцать шесть, в присутствии брата и его невесты, которая видит большинство из них впервые. Да и им еще настолько здорово удалось произвести впечатление. Но эту «Миссис Беннет» никогда нельзя было остановить. Она щебечет о том, как Рэджинальду повезло, успевая на кой-то черт косвенно сравнить Финч с этой Мэри, что мимикрирует тут с обоями последние минут десять, в какой-то ужасной формулировке. И фитиль догорает. Он вел совсем не туда.
- Нашему Рэджи… – он не может заставить себя взглянуть на мать, потому что все внутри кипит, и смотрит на присмиревшего братца, который предвидел этот взрыв еще несколько маминых фраз назад, - несказанно повезет, если… - «недалекая эта и нелепая» - опускает он последними крохами самоконтроля, - Мэри вылезет из кожи, чтобы хоть на жалкую сотую часть смочь дотянуть до Хейли Финч.   
Теперь все, как в старые добрые...
Никто в этом доме больше не планировал спать. Никогда больше в жизни.
Декстер направится к выходу и все семейство последует за ним. Избыточная горсть вишен на торте всего этого абсурда, где он, хоть вывернись наизнанку, не смог бы не выглядеть бунтующим стервозным подростком. Он даже не потянется за пальто, как когда-то хватал куртку, чтобы не превращать это в еще большую карикатуру. Он не проронит ни слова. Дважды смахнет с себя руки брата, что хватали его за рубашку. И лишь, когда миссис Кэттермоул распластается по двери, преграждая ему путь, с визгливым «Ты никуда не пойдешь!», Декс произнесет свою лучшую шутку за весь этот проклятый вечер, которую поймут все кроме Мэри.
- Я знаю дорогу.

И нет больше сил острить и ломать копья. Нет сил строить новые стены и даже просто стоять на ногах. Ему хотелось отдохнуть. Что бы это не значило. И не хотелось больше никакого безумия. Он хотел ощутить на лбу ее прохладную руку. Хотел, чтобы она просто была рядом. 
Когда ноющая боль во всем теле станет совсем нестерпимой и без очевидных перевоплощений, он повернется на бок и зароется лицом в ее джинсы, ежась в судороге. Ее пальцы все так же будут гладить его по затылку. Когда-то они спорили обо всем подряд до хрипоты, но все мысли о мире и покое в его голове были связаны с ней.
- Ты знаешь, что я тебя не заслуживаю?! – глухо произносит он, - И тебе не стоило приходить сюда сегодня…Но я не подберу сейчас нужных слов, чтобы передать, как я рад, что ты здесь, Волчонок. Я официально капитулирую. – добавляет он после небольшой паузы и поднимает на нее взгляд. Даже сейчас крошечная часть его ждет какого-то подвоха. Он не многим смелее этой Мэри на деле. Что, если увиденное отрезвило ее?! Стоило ему все осознать…
- Я тут подумал. Три четверти жизни лучше, чем ничего. И если ты не передумала…и если позволишь…Я попробую исправить то, что натворил.
В его голове бьется последняя мысль, что он еще хочет произнести вслух, но отчаянно трусит. Потому что передумай Хейли сейчас, он еще сможет прикрыться своей иронией. Потому что он гордый сын своего семейства, где никто и никогда не говорит то, что думает и что хочет сказать. Даром, что в последнее их сборище он, кажется, разругался с ними на следующие несколько лет. Утром с ним не разговаривала даже София. Что ж, если сегодня Хейли Финч осознала для себя что-то иное, нежели озвучивала в последнюю их встречу, он останется один. Разве не так он и планировал?! Что с ним еще может случиться?!
Ее пальцы скользят по его виску, каким-то неведомым образом забирая боль. Он закрывает глаза, чтобы не видеть, как...
- Ты мне очень нужна.

Он вернется около четырех часов ночи, продрогнув до костей, хотя уходя был уверен, что больше не переступит порог этого дома, пока кто-нибудь не окажется на смертном одре. Почему он не вернулся в Свой дом?
Он пройдет на кухню, поставит чайник и сядет на пол, грея спину о не до конца остывшую с вечера печь. Под столом, в дверном проеме позади в свет шагнут тонкие девичьи ноги в причудливых тапочках.
- Я не такой плохой человек, как вы подумали.
- В это будет трудно теперь поверить, но я тоже.
Они оба молчат целую вечность. Чайник успевает закипеть. Он возьмет в буфете две кружки.
- Джи мне рассказал…
Он не сразу понимает, о чем она. Вопрос с разоблачением они уже обсудили с таким размахом, что не придется возвращаться к нему до конца жизни. Объяснил ей, с кем ее сравнили его безумные родственнички? Рэджи не знает ничего такого, что могло бы хоть на десятую часть объяснить, почему все произошло так, как произошло. И тогда, и сейчас. 
- Видимо, мы с ним друг дружку стоим, - грустно произносит она.
Декс слабо улыбается, разливая чай.
- Разве не это главное?!
- Вы мне нравитесь, Декстер. Очевидно, я не умею это показывать, но я не плохой человек. И я никогда и никому не открыла бы ваш секрет…Хотя бы потому что он пугает меня до смерти.
- Ну хоть кого-то он пугает… - он двигает ее кружку ближе к ней, но на целый фут меньше, чем подвинул бы ее любому другому человеку.
- О чем вы? – ей приходится преодолеть этот фут самой, не рискуя случайно коснуться его руки.
- О том же, что и всю свою жизнь, - задумчиво произносит он, не особо беспокоясь о том, поймет ли она его, - О Хейли Финч.