-Опять работа? -  когда-то грозный вояка, хладнокровно раздающий приказы и не терпящий возражений, теперь поныне действующий аврор и до сих пор пугающий практически всех новичков аврората, окинул ее пристальным взглядом. Любой другой на ее месте уже бы поежился, но она встретила этот взор уверенно, даже и глазом не моргнув.
Рабочий день уже как полчаса назад закончился, шумный гул в министерстве постепенно утихал, оставляя за собой лишь изредкий гул утихающий шагов, а ее стол выглядел практически таким же, каким был с утра. По правде, он всегда выглядел таким, даже десять лет назад, когда она только-только начинала. С самых низов, на побегушках у помощника второго секретаря помощника руководителя сектора борьбы с неправомерным использованием магии в отделе обеспечения магического правопорядка. Она уже не только что выпустившая школьница, за спиной пережитая война и сын, которому вот-вот стукнет шесть, но она по-прежнему, как и тогда, засиживается допоздна, никогда не опаздывает и работает сверхурочные, за одним исключением: она никогда не пропускает важные события [здесь должно быть имя сына N], будь это утренники или рождественские елки, или спортивные соревнования.
-Десять, не забудь.
-Я помню, спасибо. И, пожалуйста, не надо снова рассказывать ему про Камилот, в прошлый раз вы разнесли пол-гостиной, - в ее голосе нет осуждения, только легкая усмешка.
-Я ничего не… - хотел было надменно возразить Грюм, но лишь угрюмо поджал губы.
-Спасибо, Аластор, - она улыбается едва заметно, лишь уголками губ.
  Когда он уходит, она все еще смотрит на закрывающуюся дверь, затем откладывает перо в сторону и устало потирает виски. Джордж Марвел, шестандцатилетний волшебник-сирота, художник-самоучка, попал за решетку по глупой неосторожности, но будучи слишком самоуверенным и глупым отказался каяться в содеянном, гордо поднимая подбородок и смотря прямо ей в глаза, заявил, что он гордится своими рисунками. На ее заявления о том, что стены музея не для этого, он дерзил и постоянно улыбался, даже, несмотря на то, что ему предстояло провести ночь в весьма некомфортных четырех стенах тюрьмы, только при ее словах, что с утра его должны были отправить обратно  в приют, его веселье немного приутихло. По-видимому, мальчишка уже не был там частым гостем, а приближающаяся взрослая жизнь, кажется, лишь раззадоривала.  Уходила она молча, прекрасно понимая, что по сути, ничего сделать не может. Он тоже молчал. Она все повторяла себе, что в приюте должно быть все равно лучше, чем одному. 
  На часах стрелка близится к восьми, но Амелия Боунс все еще в своем кабинете, и  стол по-прежнему завален кучей бумаг. Она не может так просто уйти. Вся эта история всколыхнула воспоминания… болезненные? Неприятные? Женщина бы даже правильное слово не смогла бы подобрать.
  Сколько лет прошло? Пять-шесть? Она не считала. У нее растет сын, так две капли похожий на своего отца, но она по-прежнему одна. Замуж так и не вышла, да и вряд ли уже выйдет. Да и зачем? Она слишком часто вспоминает его. Изредка, все еще пытается написать ему письмо, воспользоваться заклинанием, попробовать найти его, но каждый раз останавливается, яростно комкает лист бумаги и не менее яростно бросает его в огонь. Слишком поздно. У него уже наверняка другая жизнь, скорее даже семья, нет смысла врываться в нее и пытаться что-то вернуть. Да и что возвращать? Он уехал тогда. Все закончилось еще тем вечером, когда за окном бушевала война.
-Где ты живешь? – внешний вид Амелии едва ли располагал к дружеской беседе: строгая деловая мантия и серьезный взгляд.
Мальчишка подобрался и уже хотел было выдать очередную тираду, как показалось ей, но она остановила его жестом руки.
-На Друри-лейн, - нехотя отозвался Марвел.
-Будешь работать у меня, помощником, - предвидя негодование, Боунс уже хотела объяснить что к чему, но тот понял. Женщина усмехнулась. – До школы, - парень нахмурился, но прекрасно понимал альтернативу: или возвращаться в приют, или получить кое-какую работу, а школа… ну что ж, до этого все еще оставалось пара-тройка месяцев. – Начнешь со следующей недели.
 
В тот вечер она не сразу пошла домой. Все еще думала, правильно ли поступила. Стоило ли поступить по министерскому регламенту? А так, только объясняться с начальником придется. Нужна ли ей эта головная боль? Оформление тучи новых документов, заявления и вся остальная бумажная работа? Да будь ты проклят, Снелл…
Она приходила сюда довольно часто. На берег Темзы, практически за городом. Когда-то здесь обещали начать новую застройку и создать фешенебельный район, но стройку, начавшуюся до войны, пришлось временно приостановить, а потом большая часть уже была разрушена и у властей появились другие заботы. Поговаривали, что территорию отдадут магглам, но поныне она оставалась крайне безлюдной, лишь изредка сюда приходили группы молодых людей, разрисовывали оставшиеся стены, пока еще свободные от рисунков, иногда устраивали вечеринки в руинах. Она лишь качала головой.
Когда за спиной послышались шаги, она вздрогнула и резко обернулась. Перед ней стоял Барнабаc, собственной персоной.
-Какого черта ты здесь делаешь?! Это мое место! – немедленно начала атаку Боунс. После разговора с Блэком, который прояснил ей довольно многие моменты (правда, это не значило, что она ему поверила) ее забытых отношений со Снеллом, ей нужно было время, чтобы все обдумать. И попытаться вспомнить. Неужели она могла его простить?! КАК она могла его простить?! Мало того, что он уехал, даже не сказав ей ни слова, так еще и бросил школу на последнем году… В общем, эмоции все еще бушевали, и появление причины этого ее состояния никак не улучшило ее настрой.
-Ты сама мне его показала! – поднял руки, словно защищаясь, быстро отрапортовал Снелл. На его лице все еще неизменная улыбка.
-Я ничего тебе не… - резко начала было девушка и тут же остановилась. Яростный взгляд, готовый убивать, сменился на непонимающий, затем на удивленный, и только потом она прикрыла глаза и отвернулась. –Как скажешь.
В последнее время все только и делали, что рассказывали ее жизнь. Да только, вряд ли кто-то понимал, что эти рассказы казались настолько нереальными, будто были взяты из книги. Не про нее… едва ли, про нее.
Сейчас это место казалось почти убежищем. Тихим, спокойным отголоском прошлого, которое она не хочет забывать. И каждый раз, сидя на том же самом камне, как и тогда, все ждала, когда же, наконец, раздадутся шаги.
-Зря ты это, Боунс, - едва слышно говорила она сама себе, усмехалась на выдохе и все еще прислушивалась к вечерней тишине. Безнадежно все это.
Война закончилась, Амели. Как и та жизнь.